Константин Кривчиков - Поцелуй королевы. Кн. 1-3[СИ]
— Это даже так хорошо, что вы нас держите, сеньор офицер. Большое спасибо! — София произносила какие-то русские слова, а рука уже машинально открывала дверцу, выпуская правую ногу на тротуар. "Черт, какая узкая юбка! Зачем я ее надела? Нога не вылазит. Надо боком… Главное, улыбаться".
— Я же забывай мобильный телефон. Только сейчас вспомянула. Вы пока говорите, а я дохожу до номера. Дорогой, не нервничАй. Сеньор офицер прав. Если ты нарушИл правила, надо платить штраф.
"Чего это я несу? Какой "дорогой"? Ну и ладно! Важно не дать ему опомниться. Не будет же он при русском полицейском удерживать меня силком?"
Гомес смотрел на Софию растеряно и зло, губы шевелились, не находя слов.
— Э-э, ну…
— Пока, дорогой. Я сейчас.
София, наконец, задрав юбку почти до трусиков (у "рыжего" округлились глаза), выбралась из машины на тротуар, помахала Гомесу рукой, улыбнулась русскому. И не оборачиваясь, быстро, еле удерживаясь от бега, направилась к дверям гостиницы.
Миновав холл, зашла в ресторан, пересекла зал и очутилась на открытой террасе — там, где они вчера вечером ужинали с Михаилом. Под удивленным взглядом официанта перелезла через невысокое каменное ограждение (юбку опять пришлось задрать) и очутилась во внутреннем дворе.
Сердце колотилось о ребра. Что с ней происходит? В какую ужасную историю она вляпалась? Она, вечная отличница и лучшая ученица, пай-девочка и "синий чулок", без пяти минут ученый и доктор наук… Еще двое суток назад все складывалось, как всегда, то есть спокойно, размеренно и по ранее намеченному плану. А сейчас она вынуждена бежать и прятаться, как закоренелая преступница, да еще в чужой стране.
София посмотрела на часы. На сколько минут полицейский задержит Гомеса, проверяя документы и выписывая штраф? Говорят, в России страшная бюрократия. Наверное, минут пять-десять у нее еще есть в запасе. Надо уйти как можно дальше от гостиницы и смешаться с толпой на Невском. А потом она позвонит Михаилу, точнее, Мише. Он так попросил себя называть. Миша единственный человек, к которому она сейчас может обратиться за помощью.
Наверное, придется ему все рассказать. Рассказать-то можно, да поймет ли он? Расскажи кто ей — ни за что бы не поверила в такую чушь…
Так, вот и Невский. Нет, надо для надежности перейти на ту сторону. А затем спрячусь вон в том переулке и тогда позвоню Мише. А потом уже свяжусь с Донато. Сейчас он все равно ничем не сможет помочь. Но может что-нибудь посоветовать. Он умный и сообразительный, Донато…
При мысли о женихе София улыбнулась и тут же всхлипнула. Ах, если бы Донато находился рядом с ней… Машинально сунула руку в сумочку. Ноги тут же подкосились. София отошла к стене дома и лихорадочно перебрала содержимое сумки. Матерь Божья! Она и вправду забыла мобильник в номере! Этот Гомес так ее торопил. Когда он постучал в дверь, София стояла у окна и собиралась позвонить Донато. Она положила трубку на подоконник и пошла открывать дверь. А потом… Ну конечно, мобильник так и остался на подоконнике.
Ужас! Ну почему ей так не везет?!
Думай, София, думай! Так, записная книжка в сумке. Слава Богу! Паспорт и бумажник тоже на месте. Значит… Значит, надо срочно купить дешевый мобильник и местную сим-карту. Так, где салон?..
— Миша, ты меня слышишь? Да, это София. Миша, я совсем пропащий… Чего ты смеешься, Миша?.. Не надо меня учить, я хорошо говорить по-русски… Да, я плачу… Какой белуга?.. Да, тебе смешно… Что случилось? Плохо случилось… Конечно, приезжай… Где? Сейчас посмотрю…. Угол Невский и этот, Большой Конюшня.
Они сидели в полуподвальном ресторанчике. София сразу кинулась рассказывать о своих несчастьях, но делала это настолько невнятно и замысловато, что Михаил ничего не мог понять. К тому же от волнения София начала заикаться и разом забыла нормы русского языка, постоянно путая падежи и склонения.
— Нет, — сказал Михаил. — Так дело не пойдет. Сиди, молчи и сосредотачивайся. А я сейчас закажу коньяку.
София долго сомневалась в том, что это поможет, и отнекивалась, но Михаил настоял на активном лечении. "Для снятия стресса и прояснения в мозгах", — пояснил он. И действительно: после первой рюмки у Софии исчезло заикание, после второй устаканились падежи. Но связного рассказа по-прежнему не получалось. Тогда София сама решила налить третью рюмку, но тут уже воспротивился Михаил.
— В меру — лекарство, без меры — яд, — произнес он загадочную фразу, отодвигая графинчик на свой край стола. — София, ты мне в четвертый раз рассказываешь про Гомеса и офицера дорожной полиции, а я так и не могу понять, чем этот Гомес тебя так напугал. Кстати, дорожной полиции в России нет, тут у нас не Испания. У нас эта служба называется ГАИ, а сотрудники, получается, гаишники.
— Гаи-ишники?
— Угу. Почти правильно. Но ты сейчас не забивай этим голову. Сдается мне, что ты мне не все рассказываешь и не с того места. Скрываешь что-то? Недоговариваешь?
София засмущалась и отвела глаза. Они у нее были зеленые, большие, но слегка раскосые, сужающиеся к вискам.
— А откуда я знаю, с какого места надо?
— С самого начала.
София задумалась. Официантка принесла кофе.
— Да, Миша, я тебе не все говорила. Признаваюсь. Я думала, так будет лучше, если другие будут меньше знать. К тому же…
— Ты говори.
— Я не уверена, что ты мне поверишь. Это сильно странно.
— Я поверю. Ты, главное, излагай с самого начала. По порядку. Иначе я не пойму в чем проблема и не смогу тебе помочь. Усекла?
— Чего секла?
— Ай, неважно. Ты соберись с мыслями и начинай по порядку. И перекусим заодно, тут отлично баранину готовят. Я утром толком не позавтракал, а ты вовсе голодная. Так не годится.
София отпила из чашки кофе и, взмахнув густыми ресницами, посмотрела Михаилу в глаза. Молодому человеку почему-то стало слегка не по себе, но он ободряюще улыбнулся. София сморщила нос.
— Хорошо, Миша. Я попробую. Тогда, наверное, надо начать с рукописи. Нет, даже не с рукописи. Ты помнишь, недавно, в конце зимы, у нас на Иберийском полуострове произошло землетрясение?
— Да, читал в Интернете.
— Ага. Тогда я это, по порядку…
София. Прикосновение к тайне
Не каждому звонят из приемной примаса испанской католической церкви, архиепископа и кардинала Толедо. А мне звонят и довольно часто. Нет, его высокопреосвященство мне не родственник, я даже с ним не знакома. Но секретарь-референт кардинала — мой дедушка по маме. После того, как умерли мои дедушка и бабушка по отцу, дедушка Бартолоум и его мама, которую я зову бабушка Химена — самые близкие мне люди. Если не считать, естественно, Донато. Но Донато не родственник, он… Мне почему-то не нравится слово "любовник". Я предпочитаю понятие "друг". Какая разница, спим мы или нет в одной постели? Друг — и все.
